В эту пятницу исполняется 80 лет со дня рождения весьма знаковой для современной российской политики последних 25 лет фигуры, непосредственно оказавшей влияние на формирование новой, постсоветской России. Речь идет о первом президенте Татарстана Минтимере Шаймиеве, возглавившем республику в период окончательного этапа Перестройки, ознаменовавшегося полным коллапсом до недавних пор казавшегося монолитным Советского Союза. В тех условиях всеобщего хаоса Шаймиев пытался вести как можно более самостоятельную игру, умело подстраиваясь под текущие политические процессы. И несмотря на то, что под его руководством Татарстан остался в составе России, именно первый президент республики дал волю местному национализму, последствия которого становятся все более ощутимыми для нашей страны.
Шаймиев происходил из деревенских татар, которые более трепетно, чем городские, хранили традиции и обычаи своего народа. По окончании школы молодой Минтимир поступил в Сельскохозяйственный институт в Казани, после чего работал на производстве, а также партийных должностях на селе. Его политическая карьера началась в 1969 году с занятием должности министра водного хозяйства Татарской АССР. После этого Шаймиев начинает стремительный подъем вверх. Вершиной его политической карьеры в СССР становится членство в ЦК КПСС и пост председателя Верховного Совета Татарстана в 1990-91 годах.
Впрочем, любой здравомыслящий политик в то время понимал, что успех его карьеры зависит теперь по большей части от успехов «на местах». Центральные органы власти СССР в условиях всевозможных «парадов суверенитетов» и брожений внутри партии стремительно теряли как авторитет, так и влияние на происходившие по всей стране процессы. Осознавая создавшееся положение, Шаймиев вместо восхождения по стремительно разваливающейся общесоюзной лестнице решил преодолеть последнюю ступеньку на пути к вершине власти у себя на родине – в Татарстане, где, как он справедливо полагал, его положение будет более устойчивым, чем на всесоюзном уровне. В июне 1991 года он на безальтернативной основе избирается президентом республики, получая полный карт-бланш и свободу действий в той непростой ситуации.
Уже тогда Шаймиев показал себя как конъюнктурщик, имеющий острое политическое чутье. Он не стал окончательно отбрасывать в сторону общесоюзный центр, намереваясь занять более привилегированное положение в подготавливаемой Михаилом Горбачевым Ново-Огаревской системе. Шаймиев настаивал, чтобы в обновленном государстве Татарстан стал полноценной союзной республикой. Однако после выступления ГКЧП немедленно отошел от Горбачева и принял сторону путчистов. Вышедшие в августовские дни протестовать против Янаева и компании жители Казани были арестованы местными спецслужбами. Однако после провала заговора глава Татарстана спешно приказал немедленно отпустить арестованных с формулировкой «из-за изменения обстановки».
После провала путча стало очевидно, что СССР доживает последние дни. Более того, дезинтеграционные тенденции стали заметны и в самой России. И помимо Кавказа главной болевой точкой властей РФ стал Татарстан, тем более что возвышение Шаймиева так или иначе совпало с резким подъемом национал-сепаратистских настроений в республике. Типичной для того времени были митинги, на которых участвовавшие в них татары громко выкрикивали слово «Азатлык!» («Свобода!») и держали в руках плакаты с лозунгами, объявлявшими Татарстан независимым государством, при этом предлагая русским уезжать из республики. Нередки были и столкновения на межнациональной почве, когда «чужаков» случайно оказавшихся в ненужное время в нужном месте избивали представители «титульной национальности». Милиция, как правило, во все эти действа не вмешивалась. Еще бы, ведь Шаймиеву межнациональный мир в республике в то время был не так уж и нужен. Вернее он был нужен исключительно для внутриполитической стабильности своего режима, но являлся второстепенным перед необходимостью выгодного торга с Москвой. И для этой цели татарский национализм подходил как нельзя кстати.
Следуя такой стратегии президент Татарстана убивал сразу двух зайцев: во-первых, потакал националистам, игнорировать которых в то время было нельзя, а во-вторых, торговался с Кремлем ради заключения наиболее выгодного для себя договора с Москвой. По сути говоря, местные национал-сепаратисты стали этакой «ударной силой татарского суверенитета», личным и чрезвычайно эффективным пугалом первого президента республики, которым он запугивал Кремль, как огня боявшегося распада непосредственно самой России.
Впрочем, до распада СССР российские власти российский же сепаратизм в качестве угрозы не слишком-то и воспринимали, заигрывая с ним для получения сторонников в борьбе с общесоюзным центром в лице Горбачева. Ельцин еще в 1990 году в Уфе заявил: «берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить». Чем, собственно говоря, сам подтолкнул к действиям до того не слишком решительных национал-сепаратистов в регионах. Ведь если общесоюзный центр слабеет, а российское руководство наоборот набирает все больший вес, то выгоднее прислушиваться все-таки к руководству РФ во главе с Ельциным. И руководство Татарстана вкупе с тамошними националистами это прекрасно понимали.
Уже в 1992 году, практически сразу после распада СССР, в республике проходит референдум, где в пользу Татарстана как суверенного государства высказываются более 60 процентов проголосовавших. При этом в крупных промышленных центрах, где доля русского населения была наиболее высокой, наоборот, высказались против суверенитета. Сам Шаймиев объяснил это боязнью трудовых коллективов разрыва деловых связей с Россией. На самом же деле было очевидно, что русские жить в «суверенном Татарстане» не желали, ибо представляли, что им может грозить с подобной республиканской властью. По сути, Шаймиев в проведении своей националистической политики опирался именно на жителей мелких городов и деревень, где в отличие от крупных городов были сильны националистические настроения.
В это время инициированные Ельциным и его командой «молодых реформаторов» рыночные реформы привели к полному развалу самой экономики и обнищанию миллионов людей. На фоне проблем центра в Казани понимали, что под «шумок» и дальше могут играть в независимость, расширяя полномочия местных властей и сужая степень влияния на ситуацию со стороны Москвы. Так, в ноябре принимается Конституция Татарстана, где республика названа суверенным государством. В то же время Казань перестает отчислять налоги в российский бюджет. Более того, Шаймиев прибирает к рукам торговлю нефтью. Татарстан становится де-факто независимым государством.
Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Окончательный этап «суверенизации» Татарстана совпал с нарастанием проблем в Чечне, где избранный в 1991 году президентом республики Джохар Дудаев путем захвата складов с военной техникой создал собственную армию, а также вступил в контакты с главами монархий Персидского залива. На этом фоне Ельцин осознал, что «второй Чечни» на Волге он не потерпит. И Шаймиев, еще со времен ГКЧП научившийся хорошо чуять преобладающую конъюнктуру, понял, что в Кремле больше не намерены терпеть самовластного татарского царька, присвоившего себе не полагающиеся ему по чину полномочия.
Шаймиев и Ельцин
В результате начавшихся между Москвой и Казанью переговоров в 1994 году был подписан «Договор о разграничении полномочий между Татарстаном и Россией», который до сих пор является базовым документом во взаимоотношениях двух сторон. В соответствии с ним республика получала огромные, самые широкие среди других национальных образований в России полномочия, при этом выторговав для себя наиболее благоприятные условия в рамках системы бюджетного федерализма. Казань должна была платить в центр лишь 13-процентный налог на прибыль, подоходный налог с физлиц в размере одного процента и устанавливаемый ежегодно НДС. Шаймиев добился от Ельцина того, чтобы в республике оставались доходы от земельного налога, от приватизации госсобственности, акцизы на алкогольную продукцию и, самое главное, нефтяные доходы, которые полностью оказались в ведении Казани. Местная нефтяная компания «Татнефть» по сути стала одной из вотчин президента республики, на «кормление» в которую он посадил своих родственников и соратников.
А что же националисты? Начиная с этого времени их выступления в республике сходят на нет. Почему? Да потому, что в новых условиях Шаймиеву ратующие за полную независимость Татарстана политические маргиналы были явно не нужны. Своих целей руководство республики достигло – условия соглашения с Москвой были более чем благоприятны. Политическая верхушка региона получила все, ради чего, собственно, и дозволяла весь этот националистический балаган: неограниченную власть в республики, право оставлять у себя половину налогов, возможность распоряжаться нефтяными доходами и прочими ресурсами. А чего еще желать? После того, как свою задачу националисты выполнили, их движение по-тихому списали в утиль.
Собственно говоря, примерно ту же ситуацию можно наблюдать сейчас на Украине. Сыгравшие роль «тарана» на Майдане радикалы новой власти оказались не нужны, в результате чего их поспешно постарались спровадить обратно в маргинальщину, из которой их столь поспешно вытащили кукловоды из Вашингтона и Брюсселя зимой 2013-2014.
В новых условиях татарские националисты разделились на два лагеря. Одни приняли возникшую в связи с подписанием соглашения ситуацию, другие – нет. Лидером последних стал глава Набережных Челнов Рафгат Алтынбаев, попытавшийся поставить вопрос о легитимности действий Шаймиева на одной из сессий республиканского парламента и потерпевший сокрушительное поражение. Националисты из первой группы оказались поумнее. Они приняли новые правила игры, и Шаймиев отблагодарил их за это поощрительными призами. Так, не остался в обиде лидер «Милли меджлиса» Талгат Абдуллин, на полном серьезе заявлявший в 1992 году о том, что скоро Татарстан станет полноправным членом ООН наряду с США и Израилем, возглавил Государственный жилищный фонд – очень хлебное и доходное место. Щедро «поблагодарил за службу» Шаймиев и одного из идеологов татарского национализма Рафаэля Хакимова, заявлявшего о необходимости создания отдельного государства татар и его движения в направлении интеграции с Европой и так называемого «евроислама». В «кормление» Хакимову был выделен целый Институт истории при Академии наук Татарстана. Другие принявшие новые правила игры участники националистического движения в республике также были вознаграждены за свою деятельность.
Таким образом, татарский национализм никуда не делся, что подтверждают происходящие в современном Татарстане процессы, о которых неоднократно писал «Колокол России». Да, он находится в скрытом состоянии, однако периодически дает о себе знать. Нынешний татарский лидер Рустам Минниханов является близким к Шаймиеву человеком и вряд ли не знает о том, как и с помощью кого Казань в начале 90-х выторговывала себе наиболее выгодные условия во взаимоотношениях с Москвой.
И в случае ослабления центральной власти, как это случилось более 25 лет назад, пугало татарского национализма, вероятно, вновь будет вытащено наружу властями республики. По всей видимости, именно поэтому в Казани зачастую сквозь пальцы смотрят на всевозможные выходки тамошних сепаратистов, практически в открытую призывающих к отделению от России. Если этими деятелями до сих пор не заинтересовались компетентные органы, то логично предположить, что не делается это лишь по причине негласной опеки «свыше».
Явно как подарок своему лидеру следует расценивать акцию националистической организации «Всетатарский общественный центр». Накануне юбилея Шаймиева она написала обращение к татарским депутатам и политикам отменить русский язык как второй государственный в Татарстане. Тем самым как бы было продемонстрировано, что идеи главного сепаратиста живы.
Все это в очередной раз подтверждает необходимость существования в России сильной центральной власти, способной обеспечить внутриполитическую стабильность в государстве. Не хочется думать о плохом, но, судя по идущим в национальных республиках России процессам, тамошние власти держат местных националистов на «коротком поводке», рассматривая вариант ослабления власти в Москве как один из возможных сценариев развития ситуации в недалеком будущем. А раз так, то для нового этапа торга с центром сепаратисты могут очень даже пригодиться. Вопрос только в том, о чем речь будет идти на этот раз. Особенно этот вопрос актуален для Татарстана, который и так получил в 90-е слишком большой и вкусный кусок пирога под названием «суверенитет».
Дмитрий Ковалев
