Пропагандируя грабительскую пенсионную реформу, в результате которой возраст выхода на заслуженный отдых для всех россиян повысился разом на 5 лет, власти, оперировали некими «результатами медицинских исследований». Они якобы доказывали, что увеличение продолжительности трудовой деятельности крайне благотворно сказывается на состоянии здоровья пожилого человека.
Однако данные Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) свидетельствуют о необходимости применения более сложных подходов — трудовая деятельность далеко не всегда полезна для психического здоровья. Неблагоприятная обстановка на рабочем месте (например, ситуации с занижением зарплаты) может привести (и приводит!) к психическим, а из-за них и к физическим расстройствам. Во всем мире, сообщает ВОЗ, более 300 миллионов человек страдает от депрессии (а это одна из ведущих причин инвалидности), а также симптомов тревожности. Ежегодно снижение производительности труда, связанное с депрессией и тревожными расстройствами, обходится глобальной экономике в 1 триллион долларов CША.
По другим данным ВОЗ, ежегодно около 800 000 человек лишают себя жизни. При этом значительно большее число людей совершает попытки самоубийства. Суицидальное поведение связывается с психическими расстройствами, возникающими из-за конфликтности социальной среды, стихийных бедствий, насилия, злоупотреблений или утрат, а также чувства изоляции. Многие самоубийства совершаются импульсивно в моменты кризиса, когда утрачивается способность преодолевать стрессовые ситуации в жизни. Более 20% пожилых людей в возрасте 60 лет и старше страдают психическими или неврологическими расстройствами, то есть работать больше не могут.
Эти нюансы почти не обсуждаются в многолетних политических дискуссиях, планах социально-экономического развития России, и на протяжении многих лет никак не учитываются реформаторами. А между тем в стране сейчас этих самых стрессовых ситуаций хоть отбавляй. Тут и политическая нестабильность, и частый пересмотр норм права, в народе метко прозванным «бешеным принтером», и раскачка валютных курсов, и неудержимый рост цен на продукты, и «бензиновая война» нефтяников с правительством, и угроза развязывания реального военного конфликта со странами НАТО, грабительские тарифы в сфере ЖКХ, нарушения российской Конституции в представлениях большинства граждан — список можно продолжать бесконечно. Но, пожалуй, первопричина всех этих бед — неискоренимая, тотальная коррупция во всех без исключения сферах деятельности.
— Как конфликт, насилие, произвол, безответственность и безнаказанность коррупция, безусловно, один из важнейших факторов, который и приводит к участившимся за последние годы кризисам, и к ухудшению здоровья граждан через расстройство их психики, — считает руководитель Центра экономической политики и бизнеса, эксперт по вопросам коррупции Елена Румянцева. — Я полагаю, что вопросы психического здоровья населения должны включаться в анализ и планирование социально-экономического развития страны как один из механизмов противодействия асоциальному поведения коррупционных групп, криминала в управлении, помогающих поймать «за руку» неэффективно управляющих финансовыми потоками, руководствующихся исключительно своей личной выгодой. В Москве 5−7 октября 2018 года прошел II-й Международный конгресс «Психическое здоровье человека XXI века», на котором я как представитель общественных наук нашла ответы на многие профессиональные вопросы, которые, конечно, хотелось бы более широко обсудить, и не с опозданием на десятилетия.
«СП»: — А как вы, доктор экономических наук, вообще стали его участником?
— Я с 2012 года по семейным обстоятельствам занимаюсь как практик проблемами инклюзивного образования детей с ограниченными возможностями здоровья и за годы своей практики вынужденно выросла до уровня профессионального эксперта, выступая в разных вузах России по этой междисциплинарной тематике и опираясь в своих экспертных заключениях как раз на достижения ООН и ВОЗ.
«СП»: — Но с детьми-то инвалидами, в отличие от пенсионеров, у нас все вроде бы гораздо лучше?
— Хочу вам сказать, дела у нас и с этим вопросом обстоят неважно: только каждый 33-й инвалид (3,07%) в возрасте до 30 лет становится студентом российского вуза, в то время как среди их сверстников, не имеющих ограничений по здоровью — каждый 5-й. Инвалидов среди российских студентов всего 0,38%, от 25% до 63% из них не заканчивают обучение, а работу имеет только каждый 4-й инвалид в трудоспособном возрасте. Для неутешительного для многих российских семей с инвалидами сравнения — в Кембридже, например, инвалиды составляют более 14% от общего числа студентов. В США выделяют семь видов нарушений здоровья, с которыми связано создание специальных условий, в том числе сокращение учебных нагрузок студентов и отмену ряда предметов. В России, где непрофессионалы воспринимают только три вида нарушений здоровья, а не все семь, лишь единичные вузы работают с инвалидами так, как это установлено нормами права. То есть получается ситуация намного хуже, чем с соблюдением российской Конституции. Большинство же в условиях ориентации на максимальное извлечение дохода из своей финансовой деятельности не хотят тратить время и средства на слабых студентов, предпочитая их вытеснять из вуза, разрушают их долгосрочные планы, сужая до минимума их будущие возможности. Еще в 2004 году в документе ВОЗ было подчеркнуто, что люди, которые должны оказывать на местах помощь инвалидам вместо этого стремятся убедить их разными способами, что им эта помощь не нужна. И именно так в России нередко и происходит. А потом эти асоциально действующие должностные лица пишут самоотчеты о своем гуманизме и получат деньги за то, как они на деле по сути обманули инвалида.
«СП»: — С этим можно как-то бороться?
— Пока российские контролирующие органы всерьез не начнут проверять, что же творится на местах с соблюдением прав инвалидов при подобном явно малорезультативном получении ими высшего образования, доступность высшего образования для инвалидов будет оставаться только на бумаге. В российских школах, правда, все выглядит не настолько проблематично и ужасно, а даже — если ребенок-инвалид попал в профессионально адаптированную под его возможности образовательную среду условия — вполне позитивно. Но это — как пример контраста с ситуацией во многих вузах.
«СП»: — Что-то новое вы открыли для себя на этом Конгрессе, как эксперт по борьбе с коррупцией?
— Я четко услышала от высоких зарубежных гостей, что главная проблема позитивности роли инклюзивного образования в судьбе инвалидов, лиц с ограниченными возможностями здоровья, не имеющих инвалидности — это соблюдение норм права на практике, а не их декларации или еще хуже — обман. А нормы права пока в России не то, что специально повсеместно нарушаются, а нередко не понимаются (не прочитаны даже) теми, кто их должен исполнять, и не контролируются, виновные, соответственно, за их нарушение не наказываются. Получилось довольно много сторон, создающих эту проблему. Это важно, потому что права инвалидов на образование прописаны в недавно принятых российских нормах права очень четко — если бы лиц с ОВЗ учили бы по ним, то процент обучающихся в ВУЗах инвалидов благодаря созданию более комфортной образовательной среды был бы намного больше, и все они получали бы дипломы, имели больше вариантов для трудоустройства и получения заработка. Тоже был бы более 10, как в европейских странах.
«СП»: — Так куда же смотрит общественный контроль, родители?
— Общественный контроль со стороны родителей, к сожалению, не вызывает у заинтересованных сторон больше никаких эмоций, кроме вражды. Но на Конгрессе речь шла о вопросах, которые первыми подняли именно международные организации и которые во многих развитых странах тут же были приняты к исполнению — не только о психических заболеваниях, тяжелые формы которых сокращают жизнь на 15−20 лет, и связанном с этим инклюзивным образованием (с опорой, конечно, на заблаговременно установленное использование адаптированных учебных программ под возможности здоровья и психики каждого обучающегося с ОВЗ), но и о психическом здоровье населения стран мира в целом.
«СП»: — Но это, все-таки, довольно узкий спектр проблем. Кажется, мало имеющий общего с состоянием здоровья всего общества в целом и коррупцией в частности.
— Я воспринимаю проблемы, связанные с психическим здоровьем общества, такими же социально значимыми, как и бедность, и междисциплинарными, имея опыт применения медицинских знаний при разработке методологии анализа эффективности аграрной политики и обеспечении экологической безопасности строительства, потребления продуктов питания, развития потребительского рынка в целом. На международном уровне получило развитие такое перспективное для российских исследователей направление как социальные факторы здоровья. Лица с тяжелыми формами психических расстройств — пациенты психиатрических больниц — в большинстве своем люди из небогатых семей. Про алкоголиков, которые тоже болеют по психиатрической части, в социальном аспекте многое ясно. Как в этот поток больных попасть людям с начальными формами психических заболеваний, со стрессами и так далее? Как получить помощь, если пока она не стандартизирована? Психиатрические недуги как реакция на нужду, болезни (диабет, сердечно-сосудистые заболевания, онкология) как следствие расстройства психики, влияния стрессов, тревог, возможно, насилия со стороны окружающих не принимаются во внимание пока в российской медицине, обособившей психиатрию в достаточно узкое направление, мало кем анализируются. Но важны, на мой взгляд, в будущем.
Узкий подход с лечением одного какого-то органа или системы должен замещаться на профессиональном уровне синдемным подходом (синдемия — термин, предложенный американским медицинским антропологом Merrill Pinger в 1994 г., означающий совокупность эпидемий разных болезней, развивающихся в социальной обстановке, способствующей их распространению — бедность, насилие, миграция населения, скученность и др. - авт.), должна своевременно выявляться коморбидность, при которой заболевания прогрессируют из-за взаимовлияния. И, конечно, должна контролироваться квалификация медицинских кадров на местах, чтобы они отвечали предъявляемым требованиям.
«СП»: — Иными словами, многие трагические события — суициды, убийства — могут являться следствиями повседневных стрессовых ситуаций, но российская медицина этого не видит?
— Не только медицина, но и правоохранительные органы, суды. Вот в этом и кроется основная проблема, которая требует решения. Действие неблагоприятных социальных факторов, во многом, является причиной суицидов (которые в плане ухудшения психического состояния погибших не рассматриваются в ходе разбирательств), убийств, изнасилований. В трактовке экспертов ВОЗ, количество суицидов связано с состоянием оказания психологической помощи населению, которая может оказываться, а может существовать и чисто номинально тоже. Направления укрепления психического здоровья как работа с населением в целом — пока тоже дело будущего. В ходе Конгресса отмечалось, что методик оказания действенной психиатрической помощи населению насчитывается уже сотни. В России же медикаментозное лечение психиатрических заболеваний опережает с советских времен все остальные методы по значимости.
«СП»: — Домашнее насилие как-то учитывается?
— Домашнее насилие, создающее стресс для женщин как матерей, является характеристикой их социальной среды. Перинатальные факторы психического здоровья важны в анализе причин рождения нездоровых детей. Если бы это бесплатно разъяснялось в авторитетных источниках будущим мамам (например, на сайте стандартов и официальных рекомендаций российских врачей, который как раз стоило бы создать, а вездесущую рекламу лекарственных препаратов, не прошедших клинические испытания, наоборот, запретить), то многие из жертв для обеспечения здоровья своим будущим детям просто избегали бы общения с мужьями, партнерами, осуществляющими в их отношении физическое и также психическое насилие. Все эти факторы важно учитывать, чтобы меньше страдать от недугов, предупреждать развитие болезней, лучше жить. Но и добавим еще важное направление работы с населением — преодоление стрессов от конфликтной обстановки на работе, проблема профессионального выгорания, синдром хронической усталости. В общем, психическое здоровье нации должно укрепляться, а для начала — анализироваться с помощью различных показателей и также стандартизироваться в процедурах оказания психиатрической, психологической, социальной и другой помощи всем социальным слоям населения, стать доступной для всех, кому она была бы необходимой, быть действенной и своевременной.
«СП»: — Последний вопрос — по коррупции в российской медицине. Как эти все вопросы связаны именно с ней?
— Многие из этих проблем связаны с коррупцией, которая, по мнению россиян, лидирует в настоящее время именно в здравоохранении Мы как раз начали наш разговор с негативного влияния коррупции на здоровье. Но я имела в виду именно административную коррупцию, проявление коррупционного как дилетанского управления во всех сферах. А эти социологические исследования я воспринимаю как дискуссионные, так как многие граждане могут по-своему воспринимать то, о чем их спрашивают. Хотя в то же время коррупции в медицине предостаточно. Я полагаю, что давно нужно проводить мониторинг национальной системы здравоохранения по тысяче показателей и обсуждать их динамику. Тогда будет более понятно, кто именно в российской медицине является коррупционером, а кто по-прежнему остается высококлассным специалистом мирового уровня, помогающим людям со знанием дела.
Проблемы здоровья: Наркологи точно подсчитали, когда россияне перестанут пить
Борьба с коррупцией: Копейки в кармане, мясо по праздникам
Источник: Свободная Пресса
